Неточные совпадения
Обеих последних
названий объяснить не умею, имя же сороки ему прилично потому, что он пестринами, или пежинами, даже складом несколько похож на обыкновенную сороку, хотя он имеет хвост короткий, а ноги, шею и нос гораздо длиннее, чем у
простой сороки, телом же несравненно ее больше, даже мясистее болотного кулика.
Перегоренский. Повторяю вашему высокородию: не донос, которого самое
название презрительно для моего сердца, намерен я предъявить вам, государь мой! — нет! Слова мои будут
простым извещением, которое, по смыслу закона, обязательно для всякого верноподданного…
— «Ну, кричит, скорей пересчитывай!» Я им и называю, что ведь
названия, мол, даются всё больше по породам, что какой прилично: борзые почаще все «Милорды», а то из наших
простых, которые красивей, «Барбосы» есть, из аглицких «Фани», из курляндских «Шарлотки», французских называют и «Жужу» и «Бижу»; испанские «Карло», или «Катанья», или еще как-нибудь; немецкие «Шпиц»…
— Эх, сударь, что этого ореха в нашей Владимирской губернии растет… Ей-богу! А вишенье? А сливы? Чего
проще, кажется, огурец… Такое ему и
название: огурец — огурец и есть. А возьмите здешний огурец или наш, муромский. Церемония одна, а вкус другой. Здесь какие места, сударь! Горы, болотина, рамень… А у нас-то, господи батюшко! Помирать не надо! И народ совсем особенный здесь, сударь, ужасный народ! Потому как она, эта самая Сибирь, подошла — всему конец. Ей-богу!..
Вот сколько отличнейших представлений заключает в себе такой
простой факт, как общедоступность «добрых щей»! Спрашивается: ужели в целом мире найдется народ, более достойный
названия «славного», нежели этот, вкушающий «добры щи» народ?
Так рассказывал
простой, немудрый рыбак наивное давнее сказание. Спустя же несколько дней я узнал, что у господней рыбы есть еще другое
название Зевсова рыба. Кто скажет: до какой глубины времен восходит тот апокриф?
Но чем больше подвигались мы на юг, тем возбужденнее и радостнее становился мой Борис. Весна как будто шла нам навстречу. И когда мы впервые увидели белые мазаные хатенки Малороссии, она была уже в полном расцвете. Борис не отрывался от окна. На насыпи синели большие, крупные
простые цветы, носящие поэтическое
название «сна», и Борис с восторгом рассказывал о том, как при помощи этих цветов у них в Малороссии красят пасхальные яйца.
Так я до мертвых душ никогда и не дочиталась, ни тогда, ни после, ибо никакая моральная страшность (физическая уютность) героев Гоголя никогда не совпала во мне с
простой страшнотой
названия: не удовлетворила во мне страсти страха, разжигаемой страшностью
названия.
Стр. 55.
Простая камелия — метафорическое
название женщин легкого поведения; вошло в обиход после пьесы А. Дюма-сына «Дама с камелиями» (1848).